Нет, сами по себе жива и движение не были похожи, но всё равно меня не оставляло ощущение, что это одного поля ягоды. И проверить это было не сложно.

Я посмотрел на пространство вокруг меня и тяжело вздохнул — тут не то, что тренироваться — быстро ходить нельзя! А уж про приёмы я вообще молчу!

Хотя… Есть у меня одна задумка! И медблок разрушать не придётся…

Глава 30

Задумка была простая. Достаточно было вспомнить мой бой с седым слизнем, чтобы всё понять. Да-да! Я имел ввиду пустошь.

Я туда раньше переносился душой. И сейчас тоже решил попробовать. А почему нет? И дело не только в самом переносе, а в том, что там у меня был реальный бой с использованием магической силы и техник.

Если по поводу тренировки с настоящим мечом ещё были сомнения, будет толк или нет, то всё, что касается души и духа, да и вообще магии, можно было легко тренировать в пустоши.

Вот этим я и занялся, едва осознал, что место для тренировки у меня есть, и никто из моих врагов ничего не узнает. Потому что тело будет спокойно «спать» в медблоке, в закутке, огороженном звукоизоляционными ширмами.

Мне не составило труда перенестись в пустошь.

То там, то там в пожухлой траве мелькали спины слизней, но я не стал обращать на них внимания, начал разминаться.

Понятно, что такую же разминку, какую нам устраивал дед Радим, я сделать не мог. Хотя бы потому, что я был один — потолкаться не с кем. Но пробежка, отжимания, приседания, наклоны и другие упражнения — это сколько угодно. Тут никаких помех не было. Главное, на слизней не наступать.

Но слизни, то ли помня нашу прошлую встречу, то ли по какой другой причине старались держать дистанцию. Что было очень хорошо — не надо лишний раз смотреть под ноги.

Я только перешёл к бою с тенью, когда увидел, что уже не один.

Ая стояла чуть в стороне и наблюдала за моей тренировкой.

Я в который раз поудивлялся тому, как хрупко и беззащитно она выглядит. Но проверять её истинную силу не стал. Да и зачем мне это?

Я остановил бой и приложил кулак к открытой ладони.

— Приветствую королеву слизней! — сказал я босоногой девчонке.

Она повторила мой жест и ответила:

— Не нужно церемоний!

Я выпрямился и шагнул к ней поближе.

— Ая, — обратился я. — Ты извини, что я вторгся в твои владения. Я просто хотел потренироваться и никому не причинил вреда.

— Я знаю, — ответила Ая.

— Мне нужно место для тренировки, — сказал я.

— Я понимаю, — ответила Ая и замолчала.

— Ты разрешишь тренироваться в пустоши? — задал я прямой вопрос.

Ая некоторое время молчала, а потом произнесла:

— Мы можем заключить с тобой договор. Ты можешь тренироваться здесь, сколько захочешь и когда захочешь. Но взамен ты будешь защищать мой народ.

Ая бросила взгляд в сторону и горестно вздохнула.

Я тоже поглядел туда и увидел то, что раньше не заметил: среди травы мелькали не только спины живых слизней, но и лежали неподвижно мёртвые. И такая кучка с неподвижными слизнями была не одна. Было такое ощущение, что убийцы пришли сюда с одной целью — убить как можно больше слизней. Просто убить и всё.

Сразу стала понятна настороженность слизней.

Я ещё раз оглядел неподвижные кучки и нахмурился. Не понимал я такой кровожадности! Когда я убивал, то боролся за свою жизнь и за жизни своих друзей. И как только опасность исчезла, то и убивать перестал — зачем уничтожать то, что существует, если оно не причиняет мне вреда? Ведь вполне может оказаться, что слизни составляют очень важное звено в природе.

Это как в 1957 году в Китае решили, что массовое уничтожение воробьев приведет к невиданному расцвету сельского хозяйства. А уже в 1960 году в Китае разразился жуткий голод, потому что вредители быстро сожрали весь урожай и принялись за уничтожение лесов. Саранча и гусеницы пировали, а в стране начался голод. Пришлось Китаю обращаться за помощью в Советский Союз и Канаду — попросили срочно выслать им птиц. Советские и канадские руководители, конечно, удивились, но на призыв откликнулись. Воробьев доставляли в Китай целыми вагонами. То-то птицам был праздник — отъедались на разжиревших насекомых.

Экологическое равновесие — очень важно. Так что, раз слизни существуют, значит, они для чего-то нужны. И убивать их просто так не дело.

Но что я могу один? И стоят ли мои тренировки такого договора?

Я подумал и решил: стоят!

— Хорошо, — сказал я Ае. — Как это всё будет происходить?

— Всё очень просто, — ответила она. — Ты можешь приходить в любое время и тренироваться столько, сколько тебе нужно. Ограничение только одно — чтобы мои подданные не пострадали.

— С этой частью всё понятно, — сказал я. — А что с нападениями? Как я узнаю, что вам нужна моя помощь?

Ая протянула руку. У неё на ладони лежал маленький синий слизень.

— Вот возьми, — сказала она.

Я не торопился протягивать руку и брать слизня. Я ещё очень хорошо помнил, как они сгущали мою ци и жрали её.

— Не бойся, — сказала Ая. — Он не причинит тебе вреда. Зато поможет — поделится своей силой, когда тебе твоей не будет хватать. Через него мы и будем поддерживать связь. Когда понадобится твоя помощь, я через него пошлю тебе сигнал.

Я подумал немного и кивнул. Я верил Ае. Это девочка не умела лгать. В этом была её сила и… слабость.

Когда я взял слизня, он моментально погрузился в ладонь, словно в траву нырнул.

И я почувствовал, как он поплыл по меридианам, доплыл до запасного резервуара и обосновался там.

Ну что ж, там он мне мешать не будет, так что, пусть сидит.

— Зов будет выглядеть вот так… — сказала Ая, и я почувствовал не сильную сосущую тревогу. — Как только почувствуешь зов, знай, что ты здесь очень нужен.

— Я понял, — согласился я. — И у меня ещё один вопрос.

— Какой? — спросила Ая.

— Могу ли я привести сюда на тренировку моих друзей. Тех самых, которые…

Я не знал, смогу ли технически привести друзей сюда и будет ли от этого толк. Но выторговать себе такую возможность посчитал нужным.

— Я поняла, — перебила меня Ая. И подумав немного, сказала: — Хорошо.

После чего развернулась и ушла.

Я ещё некоторое время потренировался — попробовал работать с живой. Без особых успехов, впрочем. Из чего я сделал вывод, что жива работает только, когда объединяются разные люди. Например, мы с Полиной. А значит, и тренировать её нужно в паре.

Ну либо я слишком мало знаю, а дед Радим находится далеко, спросить у него я пока не могу.

Я задумался. Получалось, дед Радим был единственным из моих учителей, кто не использовал меня. Когда я спрашивал, он отвечал. Просил, он помогал. А если я не просил или не спрашивал, то он и не лез ко мне со своими советами. И дело было не в том, что я барин, а он старший в деревне. Просто это был такой подход к обучению.

Не знаю, насколько это продуктивно. Потому что иногда хочется подсказки.

Но, с другой стороны, то, до чего дошёл сам, намного крепче. Плюс, даёт мне свободу и право экспериментировать. Как например, когда я открывал сознание скипетру или другим артефактам.

Это же благодаря науке деда Радима и появились на свет совместные медитации. Хотя я абсолютно уверен, что скажи я ему сейчас про них, он ответил бы, что понятия не имеет, о чём я говорю.

Есть в таком подходе недостатки — ученик может не раскрыть весь свой талант. Хотя бы потому, что просто не будет знать, куда идти.

Но все эти недостатки с лихвой перекрывались возможностями к развитию — их было неисчислимое количество. И достаточно было проявить пытливый ум и решительность…

Я проявлял. Но жива пока мне не поддавалась. И я надеялся, что пока.

Я пробовал подступить к ней и так, и эдак, пока не почувствовал дискомфорт в руке — как будто что-то сдирало на руке кожу, но кожа не поддавалась. И это что-то снова и снова цепляло…

Меня это выдернуло с пустоши. Я открыл глаза и увидел, что Шаман, мурлыча, вылизывает своим шершавым языком мою руку.